Мотивация социального поведения и свобода действий. Принципы социального поведения

В общении с людьми мы сталкиваемся порой с парадоксальными, удивительными явлениями - например, по мере роста зарплаты неудовлетворенность работников ее размером, как правило, не уменьшается, а растет; среди нарушителей трудовой дисциплины процент кадровых рабочих оказывается выше, чем среди дисциплинированных рабочих; с ростом общеобразовательного уровня рабочих возрастает и текучесть кадров и т.д. Но эти явления удивительны только на первый взгляд - все они имеют причины.

Необходимо научиться понимать механизм формирования поступков людей, мотивов поведения - тогда будут понятны и причины тех или иных поступков, следовательно, можно будет находить более эффективные пути воздействия на людей, взаимодействия с ними.

Рассмотрим содержание и смысловое значение отдельных блоков цепочки взаимосвязи основных факторов, обусловливающих поступки человека: внешняя среда -» потребности -» интересы -» мотивы поведения -> решение действовать -> установка -> поступок, действие (рис. 8.1).

Внешняя среда может рассматриваться как единство объективного (природа, производство - в общем, то, что материально) и субъективного (уровень развития общества, взаимоотношений между социальными группами, общественное мнение, сознание человека и др.). Под влиянием среды формируются потребности человека, осознание которых определяет его интересы, цели, желания.

Интерес могут вызвать разные мотивы поведения личности.

Интерес может быть одним и тем же (например, материальный интерес), а мотивы его удовлетворения у разных людей могут быть совсем разными.

Формирование мотива поведения (процесс мотивации) является сложным психологическим процессом, в котором существенную роль играют происходящая в сознании человека борьба различных потенциальных мотивов, оценка значимости потребностей, способность оценить последствия своих действий и др.

Характер мотива поведения зависит как от условий производственной и общественной среды, так и от субъективных особенностей личности (сознательность, убежденность, оценка последствий действия, ответственность за действие, оценка значимости потребности по сравнению с другими потребностями и др.).

Таким образом, сознание человека является не просто проводником мотива поведения - оно само активно участвует в его формировании.

Когда то или иное действие осознается человеком как личная необходимость, мотив поведения переходит в решение действовать. Человек освобождается от прежней внутренней психологической

Рис. 8.1.

Решение действовать переходит, в свою очередь, в установку - внутреннюю непосредственную, сиюминутную готовность к действию, начало действия в сознании личности.

За установкой обязательно следует конкретное действие.

Итак, все звенья системы факторов социального поведения человека взаимосвязаны: внешняя среда порождает потребности, их осознание вызывает интересы (стремления, притязания, цели), которые, в свою очередь, инициируют определенную мотивацию, определяющую решение, затем следуют установка и, наконец, ее реализация - действие. В свою очередь, действие изменяет среду, изменяется и сама личность - и этот процесс непрерывен.

От общей схемы формирования мотивов поведения и действий личности можно перейти к более конкретной модели управления деятельностью работника в организации: стимул -> работник -» результат (рис. 8.2).

Как видно из рисунка, из фактора «среда» вычленяется направляемый на работника побудитель, т.е. один из стимулирующих факторов, который может вызвать мотивы поведения и действия работника. Понятие «работник» рассматривается как единица социальной ячейки - трудового коллектива, обладающая определенными социальными качествами, которые вызываются принадлежностью к какой-то социальной группе: социально-демографической, профессионально-квалификационной, образовательной и др.

Характер жизнедеятельности человека, его потребности и способности опосредуются на данный конкретный период - начало воздействия стимула - внутренней психологической структурой личности, которая включает в себя ряд подструктур:

• а) направленность жизнедеятельности и сознания личности, психологическая среда, определяемая внутренней системой потребностей, интересов, притязаний, ценностных ориентаций, идеалами, убеждениями, моральными качествами, мировоззрением;
• б) психологические средства: опыт, включающий знания, навыки, умения, формируемые непосредственно в процессе обучения и воспитания, трудовой деятельности, способности личности;
• в) психические свойства: эмоции, ощущения, чувства, воля, память, характер;
• г) физиологические, наследственные качества, например тип темперамента;
• д) другие психологические типы личности.

Условия производственной среды можно представить в виде конкретных, поддающихся оценке факторов - организационно-технических, экономических, политических, социальных, психологи-

Рис. 8.2. Модель управления деятельностью работника в организации ческих, а также внепроизводственных, но активно связанных с условиями трудовой деятельности работника (например, продолжительность дороги на работу).

При этом роль социальных, психологических, политических факторов производственной среды, отражающих влияние общества, коллектива на личность, в настоящее время значительно усиливается в связи с повышением роли трудовых коллективов, демократизацией общества и производства.

Работник характеризуется также внешней, социальной природой - принадлежностью к различным социальным группам. Каждая группа характеризуется особенностями социального поведения. Например, по данным ряда исследований, молодежь в трудовом коллективе проявляет значительный интерес к содержанию труда, возможности самовыражения и самореализации, продвижению по работе; для пожилых рабочих особое значение имеют признание их заслуг, хорошие условия труда. Основная масса работников в настоящее время относится к типу мотивации, мотивационное ядро которых основано на высокой (в их понимании) заработной плате. Их мотивы направлены на избежание сокращения получаемых благ (сохранения их).

По утверждению Г. Форда, «только два стимула заставляют работать людей: жажда заработной платы и боязнь ее потерять».

С ростом образовательного уровня людей растет уровень их притязаний к производству, культуре управления, коллективу, заработной плате, проявлению творческих возможностей в работе, возрастает чувство собственного достоинства.

Следует отметить, что женщины более чувствительны к условиям труда, в том числе к взаимоотношениям в коллективе. Уровень притязаний человека во многом зависит и от социального положения: выходцы из села менее притязательны, чем горожане.

Под «результатом» будем понимать, с одной стороны, формирование новых мотивов поведения работника, вызываемых воздействием конкретных форм и методов стимулирования труда (внутренний результат стимулирования), а с другой стороны, конкретные действия, поступки работника (внешний результат стимулирования).

Критерии оценки результата стимулирования могут быть разными, в зависимости от того, какие конкретные действия работника мы стремимся стимулировать. В качестве экономического критерия оценки эффективности стимулирования могут быть использованы показатели прибыли и производительности труда, социально-экономические критерии: состояние трудовой дисциплины и текучести кадров, социально-психологический критерий - удовлетворенность трудом как оценка работником внутреннего результата стимулирования.

Повышение в должности, а также изменение привычных условий деятельности стимулирует работника, вызывает у него желание проявить себя с лучшей стороны. Не получив возможности ощутить себя необходимым для коллектива, самостоятельности, человек разочаровывается в своей работе.

Следует помнить, что с экономической точки зрения хорошие работники являются чрезвычайно дорогим ресурсом, а следовательно, должны использоваться с максимальной эффективностью. Руководитель также обязан учитывать и моральный фактор. В связи с этим возникает вопрос: какая работа считается идеальной для подчиненных?

Такая работа должна:

• быть целостной, т.е. приводить к определенному результату;
• оцениваться работниками как важная;
• давать возможность работнику принимать решения, необходимые для ее выполнения, т.е. должна быть автономия в установленных пределах либо групповая автономия;
• обеспечивать обратную связь с руководителем, оцениваться в зависимости от эффективности труда работника;
• приносить справедливое с точки зрения работника вознаграждение. Работа, отвечающая этим принципам, обеспечивает работнику

внутреннее удовлетворение - очень мощный мотивационный фактор, стимулирующий качественное выполнение работы, а также выполнение более сложной работы. Рассмотрим указанные принципы.

Целостность работы - это завершенность рабочей операции как целой и определенной части работы, т.е. выполнение работы от начала до конца с видимым результатом. Данный принцип подразумевает определенность заданий со стороны руководителя.

Важность работы - это степень влияния выполняемой работы на жизнь или работу других людей в коллективе или во внешнем окружении. Понятие важности тесно связано с системой ценностей исполнителя. Работа может быть интересной и захватывающей, но ее исполнители могут оставаться неудовлетворенными до тех пор, пока не почувствуют, что их работа представляет важность и ее необходимо выполнить.

Автономия характеризует, насколько работа обеспечивает свободу и независимость работника при установлении графика выполнения работы. Если данный график разрабатывают другие люди, хорошее выполнение работы вряд ли возможно, поскольку работник не будет воспринимать работу как свою «собственность».

При отсутствии целостности невозможна и автономия, так как может нарушиться общая координация выполнения отдельных действий.

Степень автономии зависит от человека: для любого служащего существует свой оптимальный уровень автономии, который дает ему реальное ощущение личной ответственности и не приводит к стрессам.

Обратная связь обеспечивает получение работниками информации о качестве выполняемой ими работы. Эффективность обратной связи зависит от целостности работы. Гораздо легче обеспечить обратную связь по результатам законченной работы, чем по результатам выполнения ее отдельных фрагментов.

Важность обратной связи очевидна: люди должны знать, насколько хорошо они выполняют свою работу. Руководители являются важным источником подобной обратной связи. Однако наилучшая обратная связь имеет место в том случае, когда работники сами контролируют качество собственной работы.

Руководители должны постоянно обдумывать возможные способы улучшения работы и мотивации подчиненных. Один из наиболее мощных инструментов формирования связи между результатами труда и вознаграждением - это комплексная программа оплаты и стимулирования труда. Текущая программа - это денежное вознаграждение и комплекс компенсационных и поощрительных мер. В комплексной программе должны предусматриваться дополнительные денежные вознаграждения и сотни других мер, которые могут иногда существенно усиливать и дополнять текущую программу оплаты и стимулирования труда и удовлетворять те потребности, которые не могут быть удовлетворены в соответствии с текущей программой. Немаловажную роль здесь играет то, что даже не самые эффективные, а просто показательные проекты привлекают внимание (хотя часто и необоснованно) работников.

Согласно теории Мак-Грегора любой человек, приходя на новое место работы, хотел бы проявить себя и полон интереса к своей новой деятельности. Кроме того, руководство заинтересовано в том, чтобы сотрудники творчески и с воодушевлением относились к своим обязанностям. Однако работник может разочароваться в своей деятельности в силу следующих причин:

• чрезмерное вмешательство со стороны непосредственного руководителя;
• отсутствие психологической и организационной поддержки;
• недостаток необходимой информации;
• недостаток внимания руководителя к запросам подчиненного;
• отсутствие обратной связи, т.е. незнание работником результатов своего труда;
• неэффективное решение руководителем служебных проблем работника;
• некорректность оценки подчиненного руководителем.

Эти факторы снижают чувство уверенности в себе, стабильности своего служебного положения и возможности дальнейшего продвижения.

По сравнению с младшим дошкольником, старший дошкольник лучше осознает свои поступки, зачем и почему он их совершает, осознает и свое отношение к окружающему миру. У него появляются новые мотивы. Это, прежде всего, мотивы, связанные с интересом детей к миру взрослых, со стремлением быть похожим но них. Дети интересуются новыми для них видами деятельности - играми по правилам, конструирование, трудом и др.

Еще одна важная группа мотивов - установление и сохранение положительных взаимоотношений со взрослыми в семье и садике. Это делает ребенка особенно чувствительным к оценкам воспитателя, родителей, вызывает желание выполнять их требования, правила, устанавливаемые ими. Кроме того, дети стремятся завоевать благосклонность, симпатию других детей, которые им нравятся и пользуются авторитетом в группе.

Мотивом деятельности детей нередко выступают и мотивы личных достижений, самолюбие, самоуважение. Они проявляют в притязаниях ребенка на главные роли в играх, в обидах ребенка или его радости при достижении успеха в нелегком деле, признании его достоинства, а порой и в приписывании себе положительных качеств, в капризах. На основании стремления к самоутверждению у детей возникают и соревновательный мотив - выиграть, победить, быть лучше других. Познавательная активность ребенка связана с мотивом любознательности, интереса к знанию.

Требования и оценка поступков создают мотив делать правильно. Часто от шестилеток можно слышать просьбы: посмотрите, я правильно вырезал, у меня так получается? Они делают замечания товарищам и даже жалуются на них, добиваясь, чтобы и те делали правильно. Этот мотив создает ориентацию на оценку и служит важным показателем готовности к обучению в школе. Наряду с развитием многообразия мотивов важнейшим достижением личностного развития дошкольника является их структурирование, соподчинение. Иерархию мотивов А.Н. Леонтьев называл «узелком личности». Ребенок в 5-6 лет способен ради чего - то важного, приятного потерпеть неприятное, неинтересное, отвлечься от неважного, расстаться с игрушкой или картинкой, чтобы его не считали жадиной, сдержать слезы, чтобы не дразнили. Соподчинение мотивов - важнейший механизм саморегуляции поведения. Можно предложить научиться вести себя хорошо ради того, чтобы устроить дальнюю прогулку. Это задача на самоконтроль, и она уже по силам дошкольнику.

Таким образом, в дошкольном возрасте появляются основные мотивы человеческой деятельности: стремление к знанию, к самоутверждению, к признанию и, что особенно важно, стремление делать правильно. Мотивы еще не всегда устойчивы, не вполне осознанны, но уже складывается соподчинение, иерархия мотивов и главным из них становится стремление делать правильно.

Мотив аффилиации.

Мюррей в 1938 году описывал мотив аффилиации следующим образом: «Заводить дружбу и испытывать привязанность. Радоваться другим людям и жить вместе с ними. Сотрудничать и общаться с ними. Любить. Присоединяться к группам. Завязывание и поддерживание отношений с другими людьми может преследовать весьма различные цели, такие как «произвести впечатление», «властвовать над другими», «получать или оказывать помощь». Под аффилиацией (контактом, общением) мы подразумеваем определенный класс социальных взаимодействий, имеющий каждодневный и в то же время фундаментальный характер. Содержание их заключается в общении с другими людьми (в том числе с людьми незнакомыми или малознакомыми) и таком его поддержание, которое приносит удовлетворение, привлекает и обогащает обе стороны.

Степень достижения этих целей зависит не только от человека, стремящегося к аффилиации, но также и от его партнера. Человек, стремящийся к аффилиации, должен добиться многого. Прежде всего, он должен дать понять, что стремиться вступить в контакт, сообщив этому контакту привлекательность в глазах предполагаемого партнера. Он должен сделать очевидным для партнера, что рассматривает его как равного себе и предлагает ему полностью взаимные отношения, т.е. он не только стремится к аффилиации, но и одновременно выступает партнером по аффилиации для соответствующей потребности человека, с которым он вступает в контакт. Несимметричность в распределении ролей или далеко идущее желание превратить партнера в средство удовлетворения своих потребностей, «например, потребностей в независимости или зависимости, в превосходстве или уничижении, в силе или слабости, в предоставлении или получении помощи», наносят ущерб аффилиации как таковой или даже совсем разрушают ее. Наконец, человек, стремящийся к аффилиации, должен добиться определенного созвучия своих переживаний переживаниям партнера, что побуждало бы обе стороны к взаимодействию и ощущалось бы ими как нечто приятное, приносящее удовлетворение и поддерживающее чувство собственной ценности.

Цель аффилиации с точки зрения стремящегося к ней можно было бы определить как поиск если не любви со стороны партнера по аффилиации, то, по крайней мере, приятия, желанности себя, дружеской поддержки и симпатии. Однако подобное определение подчеркивает лишь одну сторону в отношениях аффилиации, а именно получение, и пренебрегает другой - отдачей. Вот почему гораздо более точным будет определить цель мотива аффилиации как взаимную и доверительную связь, при наличии которой каждый из партнеров если не любит другого, то относится к нему приязненно, принимает его, дружески поддерживает и симпатизирует ему. Для достижения и сохранения такого рода отношений существует много как вербальных, так и невербальных способов поведения; их можно наблюдать, в частности, при вступлении в контакт с незнакомыми людьми. О мотивированности поведения стремлением к аффилиации можно судить по качеству и позитивному содержанию речевых высказываний, по дружелюбному выражению лица, длительность контакта глаз, частоте кивания головой, по позе и жестикуляции и т.д.

Мотив оказания помощи людям.

Под оказанием помощи людям, альтруистическим, или просоциальным, поведением могут пониматься любые действия, направленные на благополучие других людей. Действия эти весьма многообразны. Диапозон их простирается от мимолетной любезности (вроде передачи солонки за столом) через благотворительную деятельность до помощи человеку, оказавшемуся в опасности, попавшему в трудное или бедственное положение, вплоть до спасения его ценой собственной жизни. Соответственно могут быть измерены затраты того, кто помогает своему ближнему: его внимание, время, труд, денежные расходы, отодвигание на задний план своих желаний и планов, самопожертвование. Мюррей в своем перечне мотивов ввел для деятельности по оказанию помощи особый базовый мотив, назвав его потребностью в заботливости. Отличительные признаки соответствующих ему действий он описывает следующим образом: «Высказывать сочувствие и удовлетворять потребности беспомощного ребенка или любого другого, который слаб, покалечен, устал, неопытен, унижен, одинок, отвержен, болен, который потерпел поражение или испытывает душевное смятение. Помогать другому в опасности. Кормить, опекать, поддерживать, утешать, защищать, успокаивать, заботиться, исцелять».

Однако то, что в конечном счете идет на пользу другому и поэтому на первый взгляд представляется деятельностью по оказанию помощи, может тем не менее определяться совершенно различными движущими словами. В отдельных случаях возникают сомнения в том, насколько оказывающий помощь руководствуется в первую очередь заботой о благе объекта его помощи, т.е. насколько им движут альтруистические побуждения. Макоули и

Берковиц определяют альтруизм «как поведение, осуществляемое ради блага другого человека без ожидания какой либо внешней награды». В определении помощи должны указываться цель действия, собственные намерения, одним оловом, «мотивация субъекта, а также восприятие и объяснение им положения человека, нуждающегося в помощи. Отличительным признаком мотивированной помощью деятельности является то, что она ведет не столько к собственному благополучию. Сколько к благополучию другого человека, т.е. она приносит больше пользы другому, чем самому субъекту. Поэтому внешне одинаковые акты помощи могут быть в одном случае альтруистическими, в другом же, напротив, побуждаться мотивом власти и совершенствоваться в надежде поставить другого человека в зависимость и в будущем подчинить его себе.

Как бы сильно акты помощи не привлекали общественное внимание, и как бы ярко они не описывались в литературных произведениях в качестве образцов поведения, как бы ни были распространены обычные действия по оказанию помощи, психология мотивации до начала 1960-х годов не уделяла им никакого внимания (если не считать включения мотива заботливости в перечень потребностей Мюррея). В предложенном Мак-Дауголлом в начале нашего века перечне инстинктов просоциальные мотивы представлены лишь родительским инстинктом, ограничивающимся заботой о питании и безопасности собственного потомства. Правда, в перечне чувств Мак-Дауголлом упоминает своеобразное «примитивное пассивное сочувствие», которое играет роль в попытках современной психологии мотивации объяснить действия по оказанию помощи.

Мотив власти.

Власть представляет собой многомерное явление. Феномен власти, неравенство ее распределения между людьми, социальными группами и государственными институтами с давних времен порождали столько объяснений, обоснований и сомнений, сколько не вызывало ни одно другое явление. Бертран Рассел рассматривал власть как фундаментальное, объединяющее все социальные науки, объяснительное понятие, аналогичное понятию энергии в физике. Феномены власти чрезвычайно сложны; они основываются на повсеместно встречающейся ситуации социального конфликта, возникающего из - за несовместимости целей различных людей или средств их достижения. Понятию власти свойствен определенный негативный оттенок, поскольку она обычно связывается с представлениями о принуждении, угнетении, насилии или несправедливом господстве. Однако с этим понятием соотносятся и позитивно или, по крайней мере, нейтрально оцениваемые явления, такие как законное руководство, авторитет, признанное лидерство, влияние, воспитание, примирение интересов, групповая солидарность.

Во всех случаях речь о власти идет тогда, когда кто - либо оказывает в состоянии побудить другого сделать нечто, что этот другой не стал бы делать по собственной воле. Лишь определение Рассела охватывает более широкий круг явлений. Согласно этому определению, любое достижение намеченного результата действия уже есть проявление власти, независимо от того, приводит такое достижение к столкновению с другими людьми или нет.

Мотив власти направлен на приобретение и сохранение ее источников либо ради связанного с ним престижа и ощущения власти, либо ради влияния (оно может быть как основной, так и дополнительной целью мотива власти) на поведение и переживания других людей, которые, будучи представлены сами себе.

Более короткое и точное определение мотиву власти предложил Шмальт,

разделивший «надежду на власть» и «страх потерять власть»:…власть может быть понята как мотивационная тенденция, возбуждаемая уже существующей или предвосхищаемой асимметрией в статусе и ресурсах по крайней мере двумя людьми, которая обещает ощущением потери контроля. Таким образом, следует различать два мотивационных компонента: «надежду на власть» и «страх потери власти».

Мотив агрессивности.

В обыденном языке слово «агрессия» означает множество разнообразных действий, которые нарушают физическую или психическую целостность другого человека «или группы людей», наносят ему материальный ущерб, препятствуют осуществлению его намерений, противодействуют его интересам или же ведут к его уничтожению. Такого рода антисоциальный оттенок заставляет относить к одной и той же категории столь различные явления, как детские ссоры и войны, упреки и убийство, наказание и бандитское нападение. Когда речь идет об агрессивных действиях, выявление условий их совершения является особо сложной задачей. Как и в случае других социальных мотиваций, человек, совершая агрессивное действие, как правило, не просто реагирует на какую - либо особенность ситуации, но оказывается включенным в сложную предысторию развития событий, что заставляет его оценивать намерения других людей и последствия собственных поступков. Поскольку многие, хотя и не все, виды агрессивных действий подлежат регуляции моральными и материальными санкциями, исследователю также приходится принимать в расчет многообразные и завуалированные формы агрессивного действия. Поскольку агрессия представляет собой социальный феномен, заключающийся во взаимодействии между действующим субъектом (агрессором) и другим человеком, испытывающим на себе его агрессию (жертвой), можно усомниться в том, что для понимания агрессии достаточно принимать во внимание лишь враждебные намерения одного действующего партнера. Потерпевший партнер по взаимодействию также должен в качестве жертвы принять к сведению намерения агрессора. Даже сам агрессор, в свою очередь, хочет быть уверенным в том, что его действия понимается жертвой именно так, как он его задумал, т.е. как акт враждебности.

Агрессивность - это компонент нормального поведения, высвобождающийся в связи с различными стимулами и в разных формах для удовлетворения жизненно важных потребностей и для устранения или преодоления всякой помехи физической и психологической целостности, способствующий самосохранению и сохранению вида и никогда, за исключением охоты, не вызывающей гибель противника.

Таким образом, уже в очень раннем возрасте формируются стабильные индивидуальные тенденции реагирования, или, иначе говоря, система мотива, по-разному выраженная у разных индивидуумов. Таким образом, мы можем рассматривать агрессивность как личностную диспозицию или, точнее, как переменную из категории мотивов. Каким будет поведение в том или ином конкретном случае, зависит, конечно, еще и от (воспринимаемых) особенностей ситуации. Исходя из различия ситуаций в различные возрастные периоды, охваченные лонгитюдными исследованиями, должна существовать и определенная последовательность агрессивного поведения в разных ситуациях. Конечно, решающую роль играют условия развития в семье и ближайшем окружении, а также полученный ребенком ранний опыт.

Мотив достижения успехов и избежания неудач.

Поведение, ориентированное на достижение, предполагает наличие у каждого человека мотивов достижением успеха и избегания неудачи. Все люди обладают способностью интересоваться достижением успеха и тревожиться по поводу неудачи. Однако каждый отдельный человек имеет доминирующую тенденцию руководствоваться либо мотивом достижения, либо мотивом избегания неудачи. Мотив достижения связан с продуктивным выполнением деятельности, а мотив избегания неудачи - с тревожностью и защитным поведением.

Преобладание той или иной мотивационной тенденции всегда сопровождается выбором цели той или иной степени трудности. Люди, мотивированные на успех, предпочитают средние по трудности или слегка завышенные цели, лишь незначительно превосходящие уже достигнутый результат. Они предпочитают рисковать расчетливо. Мотивированные на неудачу лица склонны к экстремальным выборам, одни из них нереалистично занижают, а другие нереалистично завышают цели, которые ставят перед собой. После выполнения серии задач и получения информации об успехах и неудачах в их решении те, кто мотивирован на достижение, переоценивают свои неудачи, а мотивированные на неудачу, напротив, переоценивают свои успехи. Мотивированные на неудачу в случае простых и хорошо заученных навыков работает быстрее, и их результаты снижаются медленнее, чем у мотивированных на успех. При заданиях проблемного характера, требующих продуктивного мышления, работа этих же людей ухудшается в условиях дефицита времени, а у мотивированных на успех она улучшается.

Знание человеком своих способностей влияет на его ожидания успеха. Когда в классе представлен весь диапазон способностей, только учащиеся со средними способностями окажутся очень мотивированными на достижение и (или) избегание неудачи. Ни очень сообразительные, ни малоспособные школьники не могут иметь сильной мотивации, связанной с достижением, поскольку ситуация соревнования будет казаться или слишком легкой, или слишком трудной.

Что же произойдет, если организовать классы по принципу равного уровня способностей? Когда школьники с примерно одинаковыми способностями находятся в одном и том же классе, повышается их интерес в достижении успеха и тревожность по поводу собственной несостоятельности. В таких классах увеличивается продуктивность деятельности у учащихся с сильной мотивацией достижения и слабой тревожностью. Именно эти учащиеся проявляют повышенный интерес к учению после перехода в гомогенные классы. В то же время ученики, у которых преобладает мотивация избегания неудачи, оказываются менее удовлетворенными в атмосфере большого соревнования в классе, однородном по способностям.

Многие психологи придерживаются противоположного мнения. Они указывают, что если классы формируются из учеников примерно равных слабых способностей с целью нейтрализовать неуспеваемость путем низких требований к ученикам, то школа, учителя и другие учащиеся относятся к ученикам этих классов как к неудачникам. Соответственно они сами считают себя таковыми. Многие учителя не в состоянии скрыть свою неприязнь к вялым и неуравновешенным детям, составляющим эти классы. Подобная ситуация не только не оправдывает ожиданий, но имеет прямо противоположный результат: количество неуспевающих увеличивается. Деление на гомогенные группы по способностям и успеваемости не оправдывает себя не только потому, что при этом страдают учащиеся. Оно оказывает пагубное разрушительное воздействие и на учителей. Вот почему неудачным является выделение отстающих в обучении учащихся - обычно это дети с задержкой психического развития - в особые классы «выравнивания», «коррекции».

Мотив беспомощного поведения.

Самому процессу становления беспомощности почти не уделялось внимания в исследованиях этого явления; беспомощность представляет собой критический случай тех трудностей, которые вызывают контроль над действием. Перед лицом частого неуспеха встает вопрос о том, насколько человек сможет продолжать концентрировать свое внимание на задании и придерживаться цели поиска решения.

В традиционном подходе к исследованию беспомощности ее возникновение объяснялось мотивационным дефицитом, а ухудшение результатов выполнения последующего задания связывалось со стабильно глобальным типом атрибуции. Альтернативные объяснения предлагали обратиться к данным исследований, в которых делалась попытка понять, что происходит внутри испытуемого, когда он работает над заданием, поскольку строение экспериментов по исследованию беспомощности не намного отличается от техники индукции неуспеха, часто используемой при изучении экзаменационной тревожности и мотивации достижения. Так, Динер и Двек ввели различение ориентированных на достижение и беспомощных детей. Между этими группами нет различий в мотивации к решению задач, но есть различие в том, как они справляются с неуспехом. Если ориентированные на достижение дети после неудачи предаются размышлениям, направленным к решению задачи, но есть различие в том, как они справляются с неуспехом. Если ориентированные на достижение дети после неудачи предаются размышлениям, направленным к решению задачи, то беспомощные дети начинают искать оправдания своего провала, погружаются в сомнения в себе и не относящиеся к заданию мысли, так что их внимание отвлекается от решения задачи и результаты ухудшаются.

В связи с этим приходит тезис Уайна о роли внимания в экзаменационной тревожности, согласно которому к ухудшению достижений ведет отвлечение внимания на не относящиеся к заданию мысли. Этот тезис был подтвержден в экспериментах по беспомощности Лаваля, Метальского и Койна. Лишь высоко тревожные испытуемые были подвержены индуцированию беспомощности, а тренировка представлений, направленная на прекращение сомнений в себе и концентрацию внимания на задании, позволила устранить ухудшение достижений после индукции неуспеха. На основании этого авторы сделали вывод о том, что причинами беспомощности являются экзаменационная тревожность внимания.

Некоторые дети считают, что причиной неудач являются недостаток способностей, трудность задания или неблагоприятные стечение обстоятельств - то, над чем они не властны, то, что невозможно изменить. Как следствие, они чувствуют себя беспомощными и легко сдаются, столкнувшись с трудностями. Такие дети не обязательно чаще других переживают успех или поражение, однако они иначе их интересуют.

Мы стремимся доминировать в обществе, при помощи власти, материальных благ, хотим соответствовать принятым принципам морали и получать одобрение окружающих. Эти желания и порождают потребность в повышении своего социального статуса, увеличении размера доходов, престиже, наградах за труды. Любой продавец супермаркета, мечтает о должности директора, медсестра в больнице хочет стать врачом, солдат - генералом, а подчиненный - управляющим. Такая социальная мотивация личности способствует ее самоутверждению, побуждает человека к достижению более высокого статуса в обществе.

Сильнейшей мотивацией социальных действий человека является подчинение авторитету, выполнение приказов старших, соблюдение законов власти, даже если они не всегда являются благоприятными для нас самих. Так, к примеру, по распоряжению директора, работники предприятий спускают в водоемы опасные вещества, зная о том, что это вредит экологии.

Еще один вид социально психологической мотивации - желание достичь уровня известных, популярных и успешных личностей. Это проявляется в подражании молодежи кумирам, копировании модели поведения и стиля певцов, актеров, политиков и т.д.

Исходя из всего, напрашивается вывод, что соотношение социальной мотивации и рационального поведения человека - это взаимосвязанные понятия, в которых желание индивида, перерастает в потребности.

20) Прежде всего, под большим вопросом была поставлена возможность отвлечения от системы предпочтений, которая формируется внутри человека. Это система ценностей, целевых установок, стереотипов поведения, привычек индивидов, психологического и религиозного типов, что напрямую говорит о том, что индивид осуществляет выбор сам. То есть институционалисты определяют скорее характер ситуации, в которой выбор осуществляется, а не рассматривают полученный результат в рамках взаимодействия многих людей. Поэтому такой подход предполагает подключение исторического аспекта, который просматривает эволюцию человека привязанного к конкретной культуре, общества, группе и существующего в определенное время.

Следующая особенность институциональной теории вытекает из предыдущей: так как предположение об экзогенности системы ограничений неверно, то, следовательно, если человек не имеет полный объем информации необходимой для свободной ориентации в окружающем мире, то он и не в состоянии отразить в полной мере процессы индивидуальной и общественной жизни. Тогда как можно проследить процесс осуществления отбора реальности и их расшифровку как предпосылку осуществления выбора?

Для решения этих вопросов в рамках современной неоинституциональной экономики используются две поведенческие предпосылки – ограниченная рациональность и оппортунизм.

Саймон предлагает заменить принцип максимизации – принципом удовлетворенности, так как в сложных ситуациях следование правилам удовлетворительного выбора выгоднее, чем попытки глобальной оптимизации.

Это положение может согласовываться с концепциями австрийской школы, в рамках которой вместо максимизации полезности используется предпосылка о сравнительной важности потребностей и о наилучшем их удовлетворении, возможно меньшим количеством благ.

Он отмечает, что в экономической теории понятие удовлетворенности не играет такой роли как в психологии и теории мотивации, где оно является одним из самых важных. Согласно психологическим теориям побуждение к действию происходит из неудовлетворенных стремлений и исчезает после их удовлетворения. Условия удовлетворенности в свою очередь зависят от уровня устремлений, который зависит от жизненного опыта.

Придерживаясь этой теории можно предположить, что целью фирмы является не максимизация, а достижение определенного уровня прибыли, удержание определенной доли рынка и определенного объема продаж.

Это подтверждается статистическими данными. Это также согласуется с исследованиями Холла и Хитча (ценообразование по формуле издержки плюс стандартная надбавка), а также Сайерта и Марча (фирмы положение которых на рынке стабильно, действуют менее энергично).

Поэтому мы считаем необходимым замену понятия рациональности понятием субъективной обоснованности действия. Исходя из этой предпосылки, нас интересует два факта: 1) чем обосновано то или иное решение, 2) степень свободы принятия этого решения (т.е. в какую систему координации экономической деятельности интегрирован субъект). Таким образом, принятие решения является «равновесным» решением в результате оценки обоснованности и ограничений принятия решения.

21) Этические нормы являются теми ограничениями, игнорируя которые часто невозможно объяснить некоторые экономические явления. Этика, мораль, традиции являются теми правилами поведения или институтами, которые присутствуют в теориях неоинституционализма. Поэтому эти теории описывают человеческую природу такой, какой она наблюдается в действительности, используя понятия ограниченной рациональности и оппортунизма.

Например, оппортунистическое поведение субъектов экономической деятельности может быть ограничено не только формальными институтами, создаваемыми государством. Действительно, если сведение оппортунизма к минимуму уменьшает трансакционные издержки и, следовательно, повышает эффективность системы, то различные институты, способствующие этому, будут эволюционировать и закрепляться в обществе. Одними из таких неформальных институтов являются нормы этики или морали (понятия этические и моральные нормы часто используются как тождественные, исходя из того, что этика - это «философское учение о морали, изучающее условия возникновения морали, ее сущность, понятийные и императивные формы» ).

Этические нормы во многих случаях более эффективно способствуют снижению трансакционных издержек, чем формальные нормы права. В самом деле, традиционные нормы поведения в обществе обусловливают значительную величину издержек < рыночных трансакций.

Система традиций, моральных и этических норм экономического поведения не является чем-то данным и неизменным.На протяжении всей эволюции человеческой цивилизации каждому этапу ее развития соответствовали определенные нормы поведения.

В условиях первобытного общества эти нормы способствовали появлению правил поведения, культивирующих коллективизм, подчинение вождю племени, определенное разделение прав и обязанностей внутри племени. В дальнейшем при переходе от племенного и кочевого образа жизни к оседлому, с развитием углубляющегося разделения труда, появлением торговли возникает закрепление прав собственности за конкретным и индивидами. Расширяется обмен как внутри групп, так и между группами людей.

Нравственные правила поведения претерпевают изменения : к врожденным правилам морали, основанным на инстинктах (солидарность, альтруизм, групповое принятие решений), прибавляются благо приобретенные. Хайек по этому поводу писал: «... Существуют благоприобретенные правила (бережливость, уважение к собственности, честность и т. д.), создавшие и поддерживающие расширенный порядок... Расширенный порядок зависит от этой морали, он и возник благодаря тому факту, что группы, следовавшие ее основным правилам, опережали другие по увеличению численности и богатства» . Именно эти благоприобретенные институты, сохраняясь и эволюционируя, позволили возникнуть современной цивилизации, основанной на экономическом и социальном обмене между людьми и между государствами. На основе таких правил поведения возникли правовые нормы, сформировались системы права, способствующие обмену и облегчающие его.

Но развитие традиций, < создающих условия для существования расширенного порядка, не происходит однонаправлено, прямолинейно. Наряду с выше изложенными процессами эволюция нравственных правил занимает главенствующую роль в определении норм поведения целых народов, например, правила, основывающиеся на племенном духе, коллективизме, противопоставлении индивида группе и т. п. Благодаря подобным традициям и нормам человеческого поведения, формировались цивилизации, отрицающие важность обмена, торговли, института частной собственности и индивидуализма в целом. Такие общества, по выражению Карла Поппера, являются «закрытыми» . История дает немало примеров «закрытых» обществ или тоталитарных государств, основывающих свои экономические и социальные системы не на рыночном механизме и свободе, а на принуждении и следовании высшим целям и планам, которые ведомы только тирану, диктатору, вождю или какому-то другому верховному органу власти.

Таким образом, величина издержек рыночных трансакций зависит не только от правовых норм, регламентирующих правила заключения сделок или гарантирующих обеспечение прав собственности, но в равной степени и от традиций рыночного повед ения контрагентов обмена. Если в обществе не существует моральных прави л уважения прав собственности, честности в соблюдения контрактов, то контроль со стороны права (даже самого совершенного) не позволит существенно снизить трансакционные издержки, как средние, так и абсолютные. Это четко прослеживается в условиях переходной экономики. При трансформационных процессах отношения между субъектами формирующегося рынка развиваются быстрее, чем создаются присущие рыночному порядку традиционные нормы поведения. Поэтому трансакционные издержки, даже при создании идеальной правовой системы, будут оставаться довольно высокими еще сравнительно длительное время, пока не привьются населению новые этические правила, характерные расширенному порядку.

В условиях централизованного планирования трансакционных издержек вообще не существует, поскольку механизм рыночного обмена отсутствует. Однако существовал теневой рынок, на котором была занята определенная часть населения, а большинство населения так или иначе сталки алось с ним в эпоху всеобщего дефицита. На теневом рынке трансакционные издержки были крайне высокими потому, что обмен происходил в не правовых рамок. Под влиянием такой ситуации у людей, тесно связанных с «черным» рынком, формировались своеобразные моральные и этические нормы, регулирующие их поведение. Следование такой этике теневой экономики позволяло достигнуть успеха. Эти нормы экономического поведения основывались на правовом нигилизме, поскольку в условиях реального социализма производство или торговля вне рамок государственных учреждений были вне закона. С переходом экономики на рыночный путь развития “черный” рынок легализовался. Но в новых условиях его агенты не могут сразу поменять правила своего поведения, в рыночных условиях они продолжали нарушать правовые нормы регулирования экономической деятельности. Подобное поведение является оппортунистическим и, следовательно, резко повышающим издержки функционирования хозяйственной системы.

Институты этики не являются продуктом целенаправленной деятельности индивида или группы индивидов. Они формируются в результате эволюционного культурного отбора. Индивиды, принимая решения в процессе хозяйственной деятельности, учитывают те ограничения, которые обусловливаются устоявшимися и принятыми как традиционные матрицами поведения. Игнорируя доминирующие в обществе этические нормы, индивиду трудно рассчитывать на успех своего дела.

Но самое важное заключается в том, что, действуя согласно правилам, которые закрепились в результате эволюционного отбора, субъект хозяйственной деятельности использует больше информации о приемлемости своих поступков, чем он может получить и осмыслить, руководствуясь лишь одной рациональностью. Неслучайно Хайек отмечает по этому поводу: «Рационализм может быть ошибочным, и традиционная мораль может в некоторых отношениях обеспечить более верное руководство для человеческих действий, чем рациональное знание» .

Моральные нормы влияют на процесс формирования субъективных мысленных конструкций у индивида. Дуглас Норт подчеркивает, что «субъективные мысленные конструкции, при помощи которых индивидуумы обрабатывают информацию, приводят к решениям, определяющим выбор индивидуума» . Обладая различными способами восприятия (менталитетом) экономических явлений, индивиды в схожих экономических ситуациях принимают различные решения. «Мысленные конструкции игроков, заданные сложностью окружающего мира, ограниченной информационной обратной связью с результатами деятельности, унаследованными культурными традициями, определяют их восприятие». Следовательно, успех проведения рыночных реформ во многом зависит от изменения менталитета населения.

22) Понятие трансакции было впервые введено в научный оборот Дж. Коммонсом.

Трансакция – это не обмен товарами, а отчуждение и присвоение прав собственности и свобод созданных обществом . Такое определение имеет смысл (Коммонс) в силу того, что институты обеспечивают распространение воли отдельного человека за пределы области, в рамках которой он может влиять на окружающую среду непосредственно своими действиями, т. е. за рамки физического контроля, и следовательно, оказываются транс-акциями в отличии от индивидуального поведения как такового или обмена товарами.

Коммонс различал три основных вида трансакций:

Трансакция сделки – служит для осуществления фактического отчуждения и присвоения прав собственности и свобод и при ее осуществлении необходимо обоюдное согласие сторон, основанное на экономическом интересе каждой из них. В трансакции сделки соблюдается условие симметричности отношений между контрагентами. Отличительным признаком трансакции сделки, по мнению Коммонса, является не производство, а передача товара из рук в руки.

Трансакция управления – в ней ключевым является отношение управления подчинения, которое предполагает такое взаимодействие между людьми, когда право принимать решения принадлежит только одной стороне. В трансакции управления поведение явно асимметрично, что является следствием асимметричности положения сторон и соответственно асимметричности правовых отношений.

Трансакция рационирования – при ней сохраняется асимметричность правового положения сторон, но место управляющей стороны занимает коллективный орган, выполняющий функцию спецификации прав. К трансакциям рационирования можно отнести: составление бюджета компании советом директоров, федерального бюджета правительством и утверждение органом представительной власти, решение арбитражного суда по поводу спора, возникающего между действующими субъектами, посредством которого распределяется богатство. В трансакции рационирования отсутствует управление. Через такую трансакцию осуществляется наделение богатством того или иного экономического агента.

Наличие трансакционных издержек делает те или иные виды трансакций более или менее экономичными в зависимости от обстоятельств времени и места. Поэтому одни и те же операции могут быть опосредованы различными типами трансакций в зависимости от правил, которые они упорядочивают.

23) Критика положения неоклассической теории о том, что обмен происходит без издержек, послужила базисом для введения в экономический анализ нового понятия - трансакционные издержки (transaction cost).

Понятие трансакционных издержек было введено Р. Коузом в 30е годы в его статье «Природа фирмы». Оно было использовано для объяснения существования таких противоположных рынку иерархических структур, как фирма. Р. Коуз связывал образование этих «островков сознательности» с их относительными преимуществами в плане экономии на трансакционных издержках. Специфику функционирования фирмы он усматривал в подавлении ценового механизма и замене его системой внутреннего административного контроля.

В рамках современной экономической теории трансакционные издержки получили множество трактовок, иногда диаметрально противоположных.

Так К. Эрроу определяет трансакционные издержки как издержки эксплуатации экономической системы . Эрроу сравнивал действие трансакционных издержек в экономике с действием трения в физике. На основании подобных предположений делаются выводы о том, что чем ближе экономика к модели общего равновесия Вальраса, тем ниже в ней уровень трансакционных издержек, и наоборот.

В трактовке Д. Норта Трансакционные издержки «состоят из издержек оценки полезных свойств объекта обмена и издержек обеспечения прав и принуждения к их соблюдению». Эти издержки служат источником социальных, политических и экономических институтов.

В теориях некоторых экономистов трансакционные издержки существуют не только в рыночной экономике (Коуз, Эрроу, Норт), но и в альтернативных способах экономической организации и в частности в плановой экономике (С. Чанг, А. Алчиан, Демсец). Так согласно Чангу максимальные трансакционные издержки наблюдаются в плановой экономике, что в конечном счете определяет ее неэффективность.

24) Типология трансакционных издержек Трансакционные и трансформационные издержки

В экономической литературе существует множество классификаций и типологий трансакционных издержек. Наиболее распространенной является следующая типология, включающая пять типов трансакционных издержек:

Издержки поиска информации. Перед тем, как будет совершена сделка или заключен контракт, нужно располагать информацией о том, где можно найти потенциальных покупателей и продавцов соответствующих товаров и факторов производства, каковы сложившиеся на данный момент цены. Издержки такого рода складываются из затрат времени и ресурсов, необходимых для ведения поиска, а также из потерь, связанных с неполнотой и несовершенством приобретаемой информации.

Издержки ведения переговоров. Рынок требует отвлечения значительных средств на проведение переговоров об условиях обмена, на заключение и оформление контрактов. Основной инструмент экономии такого рода затрат - стандартные (типовые) договоры.

Издержки измерения. Любой продукт или услуга-это комплекс характеристик. В акте обмена неизбежно учитываются лишь некоторые из них, причем точность их оценки (измерения) бывает чрезвычайно приблизительной. Иногда интересующие качества товара вообще неизмеримы и для их оценки приходится пользоваться суррогатами (например, судить о вкусе яблок по их цвету). Сюда относятся затраты на соответствующую измерительную технику, на проведение собственно измерения, на осуществление мер, имеющих целью обезопасить стороны от ошибок измерения и, наконец, потери от этих ошибок. Издержки измерения растут с повышением требований к точности. Громадная экономия издержек измерения была достигнута человечеством в результате изобретения стандартов мер и весов. Кроме того, целью экономии этих издержек обусловлены такие формы деловой практики, как гарантийный ремонт, фирменные ярлыки, приобретение партий товаров по образцам и т. д.

Издержки спецификации и защиты прав собственности. В эту категорию входят расходы на содержание судов, арбитража, государственных органов, затраты времени и ресурсов6 необходимых для восстановления нарушенных прав, а также потери от плохой их спецификации и ненадежной защиты. Некоторые авторы (Д. Норт) добавляют сюда же затраты на поддержание в обществе консенсусной идеологии, поскольку воспитание членов общества в духе соблюдения общепринятых неписаных правил и этических норм является гораздо более экономным способом защиты прав собственности, чем формализованный юридический контроль.

Издержки оппортунистического поведения. Это самый скрытый и, с точки зрения экономической теории, самый интересный элемент трансакционных издержек.

Различают две основных формы оппортунистического поведения. Первая носит название морального риска. Моральный риск возникает тогда, когда в договоре одна сторона полагается на другую, а получение действительной информации о ее поведении требует больших издержек или вообще невозможно. Самая распространенная разновидность оппортунистического поведения такого рода - отлынивание, когда агент работает с меньшей отдачей, чем от него требуется по договору.

Особенно удобная почва для отлынивания создается в условиях совместного труда целой группой. Например, как выделить личный вклад каждого работника в совокупный итог деятельности <команды> завода или правительственного учреждения? Приходится использовать суррогатные измерения и, скажем, судить о производительности многих работников не по результату, а по затратам (вроде продолжительности труда), но и эти показатели сплошь и рядом оказываются неточными.

Если личный вклад каждого агента в общий результат измеряется с большими ошибками, то его вознаграждение будет слабо связано с действительной эффективностью его труда. Отсюда отрицательные стимулы, подталкивающие к отлыниванию.

В частных фирмах, и в правительственных учреждениях создаются специальные сложные и дорогостоящие структуры, в задачи которых входят контроль за поведением агентов, обнаружение случаев оппортунизма, наложение наказаний и т. д. Сокращение издержек оппортунистического поведения - главная функция значительной части управленческого аппарата различных организаций.

Вторая форма оппортунистического поведения - вымогательство. Возможности для него появляются тогда, когда несколько производственных факторов длительное время работают в тесной кооперации и настолько притираются друг к другу, что каждый становится незаменимым, уникальным для остальных членов группы. Это значит, что если какой-то фактор решит покинуть группу, то остальные участники кооперации не смогут найти ему эквивалентной замены на рынке и понесут невосполнимые потери. Поэтому у собственников уникальных (по отношению к данной группе участников) ресурсов возникает возможность для шантажа в форме угрозы выхода из группы. Даже когда <вымогательство> остается только возможностью, оно всегда оказывается сопряжено с реальными потерями (Самая радикальная форма защиты от вымогательства - превращение взаимозависимых (интерспецифических) ресурсов в совместно владеемое имущество, интеграция собственности в виде единого для всех членов команды пучка правомочий).

Приведенная классификация является не единственной, например существует еще классификация К. Менара :

Издержки вычленения (аналогичны 5 (отлынивание).

Информационные издержки.

Издержки масштаба

Издержки поведения.

С введением в анализ трансакционных издержек необходимо уточнить структуру издержек фирмы.

В рыночной экономике издержки фирмы можно разделить на три группы: 1) трансформационные, 2) организационные, 3) трансакционные.

Трансформационные издержки - издержки по трансформации физических свойств продукции в процессе использования факторов производства.

Организационные издержки - издержки по обеспечению контроля и распределению ресурсов внутри организации, а также издержки по минимизации оппортунистического поведения внутри организации.

Трансакционные и организационные издержки являются взаимосвязанными понятиями, увеличение одних ведет к уменьшению других и наоборот.

В современном экономическом анализе трансакционные издержки получили операционное применение. Так в некоторых исследованиях воздействие трансакционных издержек на спрос и предложение аналогично введению налогов.

Также использование трансакционных (TС) издержек позволяет выразить через них функцию спроса на институты при анализе институционального равновесия и институциональной динамики. В качестве предложения институтов «на институциональном рынке» выступают издержки коллективного действия (CAC).

САС - это предельные издержки по созданию институтов, ТС - выражают предельную полезность институтов, выраженную через их альтернативную стоимость в форме трансакционных издержек.

25) Эта проблема исследуется в основном в рамках современной теории прав собственности. Основная задача теории прав собственности состоит в анализе взаимодействия между экономическими и правовыми системами.

Теория прав собственности базируется на следующих фундаментальных положениях:

права собственности определяют, какие издержки и вознаграждения могут ожидать агенты за свои действия;

переструктуризация прав собственности ведет к сдвигам в системе экономических стимулов;

реакцией на эти сдвиги будет изменившееся поведение экономических агентов.

Теория прав собственности исходит из базового представления о том, что любой акт обмена есть по существу обмен пучками правомочий.

По словам Демсеца: «Когда на рынке заключается сделка, обмениваются два пучка прав собственности. Пучок прав обычно прикрепляется к определенному физическому благу или услуге, но именно ценность прав определяет ценность обмениваемых товаров… Экономисты обыкновенно принимают пучок прав как данный и ищут объяснение, чем определяются цена и количество подлежащего обмену товара, к которому относятся эти права».

Чем шире набор прав, связанных с данным ресурсом, тем выше его полезность. Так, собственная вещь и вещь, взятая напрокат, имеют разную полезность для потребителя, даже если физически они совершенно идентичны.

Экономические агенты не могут передать в обмене больше правомочий, чем они имеют. Поэтому расширение или сужение имеющихся у них прав собственности будет приводить также к изменению условий и масштабов обмена (увеличению или уменьшению числа сделок в экономике).

В качестве исходного пункта анализа западные теоретики обращаются обычно к режиму частной собственности. Право частной собственности понимается ими не просто как арифметическая сумма правомочий, а как сложная структура. Ее отдельные компоненты взаимно обусловливают друг друга. Степень их взаимосвязанности проявляется в том, насколько ограничение какого-либо правомочия (вплоть до полного его устранения) влияет на реализацию собственником остальных правомочий.

Высокая степень исключительности, присущая частной собственности, имеет два поведенческих следствия:

исключительность права (usus fructus) предполагает, что на собственника и только на него падают все положительные и отрицательные результаты осуществляемой им деятельности. Он поэтому оказывается заинтересован в максимально полном их учете при принятии решений;

исключительность права отчуждения означает, что в процессе обмена вещь будет передана тому экономическому агенту, который предложит за нее наивысшую цену, и тем самым будет достигнуто эффективное распределение ресурсов в экономике.

Защита системы частной собственности западными экономистами покоится именно на этих аргументах о эффективности. Точное определение содержания прав собственности они считают важнейшим условием эффективного функционирования экономики.

Исключить других из свободного доступа к ресурсу означает специфицировать права собственности на него.

Спецификация прав собственности способствует созданию устойчивой экономической среды, уменьшая неопределенность и формируя у индивидуумов стабильные ожидания относительно того, что они могут получить в результате своих действий и на что они могут рассчитывать в отношениях с другими экономическими агентами. Специфицировать право собственности значит точно определить не только субъекта собственности, но и ее объект, а также способ наделения ею.

Неполнота спецификации трактуется как размывание (attenuation) прав собственности. Смысл этого явления можно выразить фразой - «никто не станет сеять, если урожай будет доставаться другому».

Размывание прав собственности может происходить либо потому, что они неточно установлены и плохо защищены, либо потому, что они подпадают под разного рода ограничения, главным образом со стороны государства.

Поскольку любые ограничения перестраивают ожидания экономического агента, снижают для него ценность ресурса, меняют условия обмена, постольку действия государства оказываются у теоретиков прав собственности под априорным подозрением.

Необходимо различать процессы дифференциации (расщепления) и размывания прав собственности. Добровольный и двусторонний характер расщепления правомочий гарантирует в их глазах, что оно будет осуществляться в соответствии с критерием эффективности. Главный выигрыш от рассредоточения правомочий усматривается в том, что экономические агенты получают возможность специализироваться в реализации того ли иного частичного правомочия, что повышает эффективность их использования (например, в праве управления или в праве распоряжения капитальной стоимостью ресурса).

В противоположность этому односторонний и принудительный характер ограничения прав собственности государством не дает никаких гарантий его соответствия критериям эффективности. Действительно, подобные ограничения нередко налагаются в корыстных интересах различных лоббистских групп.

В реальности отделить процессы расщепления от процессов размывания прав собственности очень трудно, поэтому экономический анализ проблемы размывания прав собственности не означает призыва к точному определению всех правомочий на все ресурсы любой ценой.

Спецификация прав собственности, с точки зрения экономической теории, должна идти до того предела, где дальнейший выигрыш от преодоления их размытости уже не будет окупать связанные с этим издержки.

Проблеме спецификации прав собственности, и влияния на этот процесс трансакционных издержек рассматривается в «Теореме собственности»

26) Трансакционные издержки и контрактные отношения

Как уже отмечалось в лекции, образование фирмы дает экономию на общих издержках путем трансформации трансакционных издержек независимых агентов на открытом рынке, в организационные внутри фирмы. Поэтому для анализа природы фирмы понадобилось расширить содержание понятия контракт (сделка) далеко за рамки договора о единичной купле продаже. Так появилась возможность трактовать природу фирмы, как проблему выбора оптимальной формы контракта. Многообразие контрактных установлений выводится из многообразия трансакционных издержек.

Проблема контрактов и связанных с ними трансакционных издержек основывается на формировании формальных и неформальных правил, которые эти издержки снижают (или наоборот увеличивают). Источником правил является общество, далее они опускаются на уровень прав собственности и затем на уровень индивидуальных контрактов.

Контракты отражают структуру стимулов и анти-стимулов, коренящуюся в структуре прав собственности и механизмов их обеспечения. Таким образом, набор альтернатив, открывающихся перед игроками, и те формы организаций, которые они создают при заключении конкретных контрактов, проистекают из структуры прав собственности.

Хозяйственная практика выработала три основных типа контракта, каждый из которых имеет свою преимущественную область применения .

Классический контракт. Классический контракт носит безличный характер, и его отличительной чертой является присутствие четко оговоренных пунктов («если,…то»). Поэтому все возможные будущие события сводятся в нем к настоящему моменту. В классическом контракте не имеет значения личность контрагента – его участником может быть любой. Классический контракт тяготеет к стандартизации. Записанные условия сделки имеют в нем перевес над устными, основной акцент делается на формальных документах. С выполнением сделки он прекращает существование. Контракт носит двухсторонний характер: четко оговариваются санкции за нарушение санкций контракта и все споры по нему решаются в суде.

Неоклассический контракт. Это долговременный контракт в условиях неопределенности. Не все будущие события могут быть оговорены в качестве условий при его подписании. Оптимальную адаптацию к некоторым событиям невозможно предвидеть пока они не произойдут. Поэтому участники такого контракта соглашаются на привлечение третейской стороны, решение которой обязуются выполнить в случае наступления неоговоренных в контракте событий, поэтому контракт приобретает трехсторонний характер. Споры по нему решаются не судом, а органами арбитража.

Отношенченский (или обязательственный) контракт. Такие контракты складываются в условиях долговременных, сложных, взаимовыгодных отношений между сторонами. Обоюдная заинтересованность в продолжении отношений здесь играет решающую роль. Дискретность отношений, присущая двум предыдущим формам контрактов здесь полностью исчезает – отношения становятся непрерывными. Неформальные условия имеют перевес над формальными пунктами, иногда договор вообще не оформляется в виде документа. Личность участников здесь приобретает решающее значение. Поэтому споры разрешаются не путем обращения к формальному закону или авторитету третейского лица, а в ходе неформальных переговоров, двухстороннего торга. Нормой, на которую ссылаются стороны, служит поэтому не первоначальный контракт, а все отношение в целом.

Каждой контрактной форме соответствует специфический механизм управления договорными отношениями:

Безличный рыночный механизм. Подходит к одноразовым и повторяющимся сделкам по поводу стандартных товаров.

Арбитраж. Распространяется на нерегулярные сделки по поводу товаров средней и высокой степени специфичности.

Двухсторонняя структура управления. Это тип характерен для отношенческих контрактов. Сфера применения этого механизма управления – регулярные сделки по поводу товаров средней степени специфичности.

Унитарное управление (иерархия). Отношения между участниками договора регулируются прямыми командами и приказами, а не рыночными сигналами.

Участники сделок, заменяя классический рыночный обмен, более сложными формами контрактации (включая нерыночные способы экономической координации), с одной стороны стремятся к монополизации и реализации целей монополии, с другой, стремлением к минимизации соответствующих издержек (монополистические эффективностные подходы к контрактам).

Для обозначения системы отношений используют различные понятия: “социальные отношения”, “общественные отношения”, “человеческие отношения” и т.д. В одном случае они употребля­ются как синонимы, в другом - резко противопоставляются друг другу. На самом деле, несмотря на смысловую близость, данные понятия различаются между собой.

Социальные отношения - это отношения между социальными группами или их членами. Несколько иной пласт отношений ха­рактеризует понятие “общественные отношения” , под которыми понимают многообразные связи, возникающие между названными общностями, а также внутри них в процессе экономической, соци­альной, политической, культурной жизни и деятельности.

Отношения классифицируют по следующим основаниям:

С точки зрения владения и распоряжения собственностью (классовые, сословные);

По объему власти (отношения по вертикали и по горизонтали);

По сферам проявления (правовые, экономические, политиче­ские, моральные, религиозные, эстетические, межгрупповые, мас­совые, межличностные);

С позиции регламентированности (официальные, неофици­альные);

Исходя из внутренней социально-психологической структуры (коммуникативные, когнитивные, конативные и пр.).

Кроме понятия “общественные отношения”, в науке широко используется и понятие “человеческие отношения”. Оно, как пра­вило, применяется для обозначения всевозможных субъективных проявлений человека в процессе его взаимодействия с различными объектами внешнего мира, не исключая и отношение к самому себе. Человеческие отношения выражаются в виде производствен­ных, экономических, правовых, нравственных, политических, ре­лигиозных, этнических, эстетических и т.д.

Производственные отношения концентрируются во множестве профессионально-трудовых ролей-функций человека (например, инженер или рабочий, руководитель или исполнитель и т.д.). Это множество предопределяется разнообразием функционально-про­изводственных связей человека, которые задаются нормативами профессионально-трудовой деятельности и в то же время возни­кают стихийно по мере необходимости решения новых проблем.

Экономические отношения реализуются в сфере производства, владения и потребления, представляющей собой рынок материаль­ной и духовной продукции. Здесь человек выступает в двух взаимо­связанных ролях - продавца и покупателя. Экономические отно­шения вплетены в производственные через рынок труда (рабочей силы) и создание потребительских товаров. В этом контексте чело­веку свойственны роли хозяина и владельца средств производства и произведенной продукции, а также роль рабочей силы, которую нанимают.

Экономические отношения бывают планово-распределитель­ными и рыночными. Первые возникают в результате чрезмерного вмешательства государства в экономику. Вторые образуются за счет либерализации, свободы экономических отношений. Однако степень их свободы бывает разной - от полной до частично регу­лируемой. Основной признак нормальных экономических отно­шений - саморегулируемость за счет конкуренции, соотношения спроса и предложения. Но это не значит, что государство вообще устраняется от контроля за экономическими отношениями. Оно взимает налоги, контролирует источники доходов и пр.

Правовые отношения в обществе закрепляются законодатель­ным путем. Они устанавливают меру свободы личности как субъ­екта производственных, экономических, политических и других общественных отношений. В конечном счете правовые отношения обеспечивают или не обеспечивают эффективное выполнение роли социально активного человека. Законодательное несовершенство компенсируется неписаными правилами поведения человека в ре­альных сообществах людей. Эти правила несут на себе огромную нравственную нагрузку.

Нравственные отношения закрепляются в соответствующих ритуалах, традициях, обычаях и других формах этнокультурной организации жизни людей. В этих формах заключается моральная норма поведения на уровне бытующих межличностных отношений, вторая проистекает из нравственного самосознания конкретной общности людей. В проявлении нравственных отношений много культурно-исторических условностей, идущих от образа жизни общества.

Исследования социальной установки (или аттитюда) - миниатюрная копия социальной психологии и поэтому - именно тот объект, на котором можно проследить и подвергнуть анализу почти все проблемы, возникающие как на общетеорети­ческом, так и на теоретико-методологическом уровне.

Понятие социальной установки было введено в 1918г. У. Томасом и С. Знанецким. Они определяли ее как психологический процесс, рассматриваемый в отношениях к социальному миру и взятый прежде всего в связи с социальными ценностями. “Ценность, - говорили они, - есть объективная сторона установки. Следовательно, установка есть индивидуальная (субъективная) сторона социальной ценности”. Томас и Знанецкий неоднократно подчеркивали значение для понимания социальной установки того факта, что “она по своему существу остается чьим-то состоянием”. В этом определении социальная установка представлена как психологическое переживание индивидом значения или ценности социального объекта. Она функционирует одновременно как элемент психологической структуры личности и как элемент социальной структуры, поскольку содержание психологического переживания определяется внешними, локализованными в социуме объектами.

Будучи обращенной одной своей гранью к социологии, а другой - психологии, объединяя аффекты, эмоции и их предметное содержание в единое целое, социальная установка представлялась именно тем понятием, которое, казалось, могло лечь в основу теоретического объяснения социально значимого поведения.

В социальной психологии она была принята с особой готовностью, поскольку представлялась именно той исходной единицей, которая сможет выполнить роль, подобную роли химического элемента в хи­мии, атома в физике, клетки в биологии.

Попытки найти и предложить такой элемент в социальной психо­логии многочисленны. К ним можно отнести концепцию Мак-Дугалла, у которого эту роль выполнял “инстинкт”, а также теории, пост­роенные на таких единицах, как “привычки”, “чувства” и т. п. Эти исходные элементы были отвергнуты как слишком умозрительные, неопределенные и, главное, не поддающиеся эмпирическому исследо­ванию. Поэтому, когда появился концепт, доступный для операцио­нального определения и в то же время охватывающий содержание, ранее определявшееся интуитивно, то вполне естественно, что он быстро завоевал всеобщее признание.

К концу 60-х годов социальная установка прочно закрепилась как основное понятие при объяснении социально-психологических про­цессов как на индивидуальном, так и на групповом уровне. По объе­му исследований с ней может конкурировать только малая группа, но если исследование установки можно себе представить вне группово­го процесса, то обратная картина просто немыслима.

Будучи одной из центральных областей исследования, социальная установка пережила вместе со всей социально-психологической нау­кой ее подъемы и спады. Первый период (1918-1940г.г.) отмечен теоретическими дискуссиями о содержании самого понятия, развити­ем техники измерения установки (начиная со шкалы Терстона, предложенной в 1928г.). К концу этого периода был установлен один из отличительных признаков социальной установки - “интенсивность положительного или отрицательного аффекта относительно какого-либо психологического объекта”. В 1931г. Парк добавил еще два признака: латентность (т. е. недоступность для прямого наблюдения) и происхождение из опыта. В 1935 г. Г. Олпорт, проделав огромную работу по обобщению имевшихся к тому времени определений, предложил свой вариант, и до нынешнего времени “исполняющий обязанности” общепринятого: “Установка есть состояние психонервной готовности, сложившейся на основе опыта и оказывающие направляющее и (или) динамическое влияние на реакцию индивида относительно всех объектов или ситуаций, с которыми он связан”. В этом определении основные признаки установки – ее предваряющее и регулятивное действие.

Второй этап (1940-1950 г.г.) период относительного спада в исследованиях социальной установки.

Третий этап (середина 50-х – 60-е годы) период расцвета исследований установки. Л. Фестингер начинает исследования связей когнитивных компонентов разных установок. Была усовершенствована техника шкалирования, начали применяться психофизиологические методы измерения установки.

В настоящее время под социальной установкой понимается предрасположение индивида и группы определенным образом реагировать на те или иные явления социальной действительности. Крупнейший исследователь этого явления – Д. Н. Узнадзе считает установку досознательным состоянием готовности человека действовать определенным образом в определенной ситуации.

Структура социальной установки включает такие компоненты:

Когнитивный;

Эмоциональный;

Поведенческий.

Мотив (от франц. - побуждение) - побуждение к активности и деятель­ности субъекта (личности, соци­альной группы, общности людей), связанное со стремлением удовлетворить определенные потребности. Мотив отвечает на вопрос “Ради чего совершается деятельность?” Мотив - это побуждение к совершению поведенческого акта, порожденное системой потребностей человека и с разной степенью осознаваемое либо не осознаваемое им вообще. В процессе совершения поведенческих актов мотивы, будучи динамическими образованиями, могут трансформироваться (изменяться), что возможно на всех фазах совершения поступка, и поведенческий акт нередко завершается не по первоначальной, а по преобразованной мотивации. Мотивация в современной психологии обозначает как минимум два психических явления:

Совокупность побуждений, вызывающих активность индивида и определяющую её активность, т. е. система факторов, детерминирующих поведение;

Процесс образования, формирования мотивов, характеристика процесса, который стимулирует и поддерживает поведенческую активность на определенном уровне.

Мотивы, как внутренние побуждения активности индивидов, следует отличать от внешних побуждений - стимулов, т.е. воздействии объективных условий, которые становятся мотивом в случае, если они становятся субъективно значимыми, отвечают потребностям субъекта.

В социальной психологии широко используется теория каузальной атрибуции - истолкование субъектом межличностного восприятия причин и мотивов поведения других людей и развитие на этой основе способности предсказывать их будущее поведение. Экспериментальные исследования каузальной атрибуции показали следующее:

Человек объясняет свое поведение не так, как он объясняет поведение других людей;

Процессы каузальной атрибуции не подчиняются логическим нормам;

Человек склонен объяснять неудачные результаты своей деятельности внешними, а удачные - внутренними факторами.

Теория мотивации достижения успехов и избежания неудач в различных видах деятельности у станавливает зависимость между мотивацией и достижением успехов в деятельности не носит линейного характера, что особенно ярко проявляется в связи мотивации достижения успехов и качества работы. Такое качество является наилучшим при среднем уровне мотивации и, как правило, ухудшается при слишком низком или слишком высоком. Мотив достижения успеха - стремление человека добиться успехов в различных видах деятельности и общения. Мотив избежания неудачи - относительно устойчивое стремление человека избегать неудач в жизненных ситуациях, связанных с оценкой другими людьми результатов его деятельности и общения.

Мотивы аффилиации (мотив стремления к общению) и власти актуализиру­ются и удовлетворяются только в общении людей. Мотив аффилиации обычно проявляется как стремление человека наладить добрые, эмоционально положи­тельные взаимоотношения с людьми. Внутренне, или психологически, он высту­пает в виде чувства привязанности, верности, а внешне - в общительности, в стремлении сотрудничать с другими людьми, постоянно находиться вместе с ни­ми. Следует подчеркнуть, что отношения между людьми, построенные на основе аффилиации, как правило, взаимны. Партнеры по общению, обладающие такими мотивами, не рассматривают друг друга как средство удовлетворения личных по­требностей, не стремятся к доминированию друг над другом, а рассчитывают на равноправное сотрудничество. В результате удовлетворения мотива аффилиации между людьми складываются доверительные, открытые взаимоотношения, осно­ванные на симпатиях и взаимопомощи.

В качестве противоположного мотиву аффилиации выступает мотив отвержения, проявляющийся в боязни быть непринятым, отвергнутым значимыми для личности людьми. Доминирование у человека мотива аффилиации порождает стиль общения с людьми, характеризующийся уверенностью, непринужденно­стью, открытостью и смелостью. Напротив, преобладание мотива отвержения ве­дет к неуверенности, скованности, неловкости, напряженности. Преобладание данного мотива создает препятствия на пути межличностного общения. Такие люди вызывают недоверие к себе, они одиноки, у них слабо развиты умения и на­выки общения.

Другим весьма значимым мотивом деятельности личности является мотив вла­сти. Он определяется как устойчивое и отчетливо выраженное стремление чело­века иметь власть над другими людьми. Г. Мюррей дал такое определение этому мотиву: мотив власти - это склонность управлять социальным окружением, в том числе людьми, воздействовать на поведение других людей разнообразными спо­собами, включая убеждение, принуждение, внушение, сдерживание, запрещение и т. п.

Мотив власти проявляется в том, чтобы побуждать других поступать в соот­ветствии со своими интересами и потребностями, добиваться их расположения, сотрудничества, доказывать свою правоту, отстаивать собственную точку зрения, влиять, направлять, организовывать, руководить, надзирать, править, подчинять, властвовать, диктовать условия, судить, устанавливать законы, определять нор­мы и правила поведения, принимать за других решения, обязывающие их посту­пать определенным образом, уговаривать, отговаривать, наказывать, очаровывать, привлекать к себе внимание, иметь последователей.

Другой исследователь мотивации власти, Д. Верофф, попытался определить психологическое содержание мотива власти. Он считает, что под мотивацией вла­сти понимается стремление и способность получать удовлетворение от контроля над другими людьми. По его мнению, признаками наличия у человека мотива, или мотивации, власти являются выраженные эмоциональные переживания, связан­ные с удержанием или утратой психологического или поведенческого контроля над другими людьми. Другим признаком наличия у человека мотива власти явля­ется удовлетворение от победы над другим человеком в какой-либо деятельности или огорчение по поводу неудачи, а также нежелание подчиняться другим.

Принято считать, что люди, стремящиеся к власти над другими людьми, обла­дают особо выраженным мотивом власти. По своему происхождению он, вероят­но, связан со стремлением человека к превосходству над другими людьми. Первы­ми, кто обратил внимание на данный мотив, были неофрейдисты. Мотив власти был объявлен одним из главных мотивов человеческого социального поведения. Например, А. Адлер считал, что стремление к превосходству, совершенству и со­циальной власти компенсирует естественные недостатки людей, испытывающих так называемый комплекс неполноценности.

Аналогичной точки зрения, но теоретически разрабатываемой в ином контек­сте, придерживался другой представитель неофрейдизма - Э. Фромм. Он устано­вил, что психологически власть одного человека над другими людьми подкрепля­ется несколькими способами. Во-первых, возможностью награждать и наказывать людей. Во-вторых, способностью принуждать их к совершению определенных действий, в том числе с помощью системы правовых и моральных норм, дающих одним право управлять, а другим вменяющим в обязанность подчиняться автори­тету, которым один человек обладает в глазах другого.

Особое место занимают исследования так называемых просоциальных мотивов и соответствующего просоциального поведения. Под таким поведением понимают­ся любые альтруистические действия человека, направленные на благополучие других людей, оказание им помощи. Эти формы поведения по своим особенно­стям разнообразны и располагаются в широком диапазоне от простой любезности до серьезной благотворительной помощи, оказываемой человеком другим людям, причем иногда с большим ущербом для себя, ценой самопожертвования. Некото­рые психологи считают, что за таким поведением лежит особый мотив, и называ­ют его мотивом альтруизма (мотивом помощи, мотивом заботы о других людях).

Альтруистическое, или просоциальное, поведение чаще всего характеризуется как осуществляемое ради блага другого человека и без надежды на вознагражде­ние. Альтруистически мотивированное поведение в большей степени ведет к бла­гополучию других людей, чем к благополучию того, кто его реализует. При альтру­истическом поведении акты заботы о других людях осуществляются по собствен­ному убеждению человека, без какого бы то ни было расчета или давления со стороны. По смыслу такое поведение диаметрально противоположно агрессии.

Агрессия рассматривается как явление по своей сути противоположное альтру­изму. В ходе изучения агрессивного поведения было высказано предположение, что за этой формой поведения лежит особого рода мотив, получивший название мотива агрессивности. Агрессивными принято называть действия, наносящие человеку какой-либо ущерб: моральный, материальной или физический. Агрес­сивность всегда связана с намеренным причинением вреда другому человеку.

Отдельные психологические исследования показали, что у детей в период от 3 до 11 лет могут наблюдаться проявления агрессивности по отношению к сверст­никам. В это время у многих детей наблюдается стремление к борьбе друг с дру­гом. Причем агрессивные ответные действия как реакция на действия сверстни­ков у мальчиков встречаются чаще, чем у девочек. В психологической литературе подобное явление толкуется по-разному. Одни авторы в этом видят биологиче­ские причины, в том числе половую принадлежность. Другие считают, что прояв­ление агрессивности у детей связано с принадлежностью к определенной социокультурной группе и особенностями семейного воспитания.

Например, обнаружено, что отцы детей, которым свойственна повышенная агрессивность, нередко сами не терпят проявлений агрессии у себя дома, но за его пределами разрешают и даже поощряют подобные действия своих детей, прово­цируют и подкрепляют такое поведение. Образцами для подражания в агрессив­ном поведении очень часто являются сами родители. Ребенок, неоднократно под­вергавшийся наказаниям, в конечном счете сам становится агрессивным.

Психологическая трудность устранения агрессивных действий заключается, в частности, в том, что человек, ведущий себя подобным образом, обычно легко находит множество разумных оправданий своему поведению, полностью или от­части снимая с себя вину. Известный исследователь агрессивного поведения А. Бандура выделил следующие типичные способы оправдания самими агрессо­рами своих действий.

Во-первых, сопоставление собственного агрессивного акта с личностными не­достатками или поступками человека, оказавшегося жертвой агрессии, с целью доказательства того, что совершенные в отношении его действия не представля­ются такими ужасными, какими кажутся на первый взгляд.

Во-вторых, оправдание агрессии в отношении другого человека какими-либо идеологическими, религиозными или другими соображениями, например тем, что она совершена из «благородных» целей.

В-третьих, отрицание своей личной ответственности за совершенный агрессив­ный акт.

В-четвертых, снятие с себя части ответственности за агрессию ссылкой на внешние обстоятельства или на то, что данное действие было совершено совмест­но с другими людьми, под их давлением или под влиянием сложившихся обстоя­тельств, например необходимости выполнить чей-либо приказ.

В-пятых, «расчеловечивание» жертвы путем «доказательства» того, что она якобы заслуживает такого обращения.

В-шестых, постепенное смягчение агрессором своей вины за счет нахождения новых аргументов и объяснений, оправдывающих его действия.

У человека есть две различные мотивационные тенденции, связанные с агрес­сивным поведением: тенденция к агрессии и к ее торможению. Тенденция к агрес­сии - это склонность индивида оценивать многие ситуации и действия людей как угрожающие ему и стремление отреагировать на них собственными агрессивны­ми действиями. Тенденция к подавлению агрессии определяется как индивиду­альная предрасположенность оценивать собственные агрессивные действия как нежелательные и неприятные, вызывающие сожаление и угрызения совести. Эта тенденция на уровне поведения ведет к подавлению, избеганию или осуждению агрессивных действий.

Таким образом, сформированные в процессе жизни и деятельности мотивы, ставшие привычными, или основными, отражаются на общем впечатлении, кото­рое производит человек на окружающих, т. е. характеризуют личность в целом.